Практически каждый ВИЧ-положительный человек хоть раз в жизни сталкивался с психологическими проблемами, например, с такими, как: принятие диагноза и стресс в связи с началом терапии, конфликты в межличностных отношениях, негативное отношение — и это далеко не весь возможный список. Доказано, что подавленное состояние психического здоровья напрямую влияет на общее состояние организма, а научиться жить с ВИЧ – сложная задача, требующая немало сил, а также поддержки со стороны близких и специалистов.
Психолог — один из тех незаменимых людей, который не даст человеку остаться один на один со своей проблемой, он помогает в разных ситуациях разобраться и действовать без ущерба для собственной психики и психического здоровья другого. В рамках проекта «Помочь вовремя: кризисная помощь ВИЧ-положительным женщинам с детьми» мы провели интервью с психологом Марией Донской и выяснили, как работает психолог с ВИЧ-положительными клиентами, с какими запросами люди обращаются к специалисту и как терапия влияет на жизнь в целом.
– Сколько лет вы работаете психологом и сразу ли вы стали работать с ВИЧ-положительными людьми?
С ВИЧ-положительными людьми я работаю 12 лет, ровно столько же являюсь психологом – с 2011 года. На момент начала профессиональной деятельности я работала в Междисциплинарном Центре по исследованиям и обучению в области СПИДа и была ассистентом Проектов, параллельно получая высшее психологическое образование. Соответственно, моя деятельность началась именно с этой группы людей. Это был мой осознанный выбор.
– Есть ли специальный этический кодекс для психологов, которые работают с темой ВИЧ?
Я не встречала такого, что люди с ВИЧ должны консультироваться с применением каких-то особенных этических кодексов. И вообще я так скажу, что нет каких-то специфических тем, нет каких-то специфических психологических особенностей конкретной болезни – ВИЧ-инфекция, которая бы подразумевала что-то особенное, что происходит с человеком. ВИЧ-положительные люди – это люди с хроническим заболеванием, которые просто свою жизнь планируют немного больше, чем люди, у которых нет хронического заболевания. И специфики общения, специфики консультирования как таковой нет.
– Как наладить контакт с клиентом, есть ли у вас свои секреты, лайфхаки?
Конкретно у меня каких-то супер секретов, которые бы я использовала, наверное, нет. Либо это уже настолько слилось со мной, что мне сложно это отделить. Тому, как наладить контакт, мне кажется, обучают еще в университете, что есть определенный психотерапевтический контакт. Но и опять-таки, если клиент решил обратиться к психологу, значит, что он предрасположен уже к тому, чтобы открыться в общении. Он уже сформировал у себя эту потребность, он идет готовый на встречу. Готовый к тому, что сейчас он будет как-то себя проявлять. Это тоже помогает в установлении контакта.
– Что подразумевает работа психолога с людьми, живущими с ВИЧ? Вы работаете только с ВИЧ-положительными или же это еще и работа с их близкими, друзьями, родственниками или партнерами?
Так как это либо проектная деятельность, либо это индивидуальные консультации, то есть вариант провести работу с родственниками, чувствующими свою неуверенность и уязвимость, для того, чтобы просто им помочь осознать ситуацию и тоже принять тот факт, что они столкнулись с таким хроническим заболеванием в своей семье. Но в большей степени, конечно, это консультация самих ВИЧ-положительных людей. И здесь важно отметить, что консультации не обязательно связаны именно с ВИЧ-статусом, это не обязательно, что мы только об этом разговариваем с клиентом или клиенткой.
– Есть ли у вас статистика по обращениям?
Если мы говорим про проект, реализованный при поддержке фонда Президентских грантов, то на каждого клиента предполагается семь консультаций. По необходимости мы можем взять дополнительные консультации, если клиент дальше находится в кризисе и его нужно поддержать. За несколько месяцев работы проекта к нам обратилось около двадцати женщин. Но не все эти люди получили по семь консультаций. Кто-то останавливается на одной и ей показалось этого достаточно. Кто-то останавливается на трех-пяти консультациях, а кому-то и семи мало. Все очень индивидуально.
– Расскажите, с какими запросами к вам приходят клиенты. Можете ли вы выделить наиболее частые?
Если говорить о настоящем проекте, в котором я задействована как психолог, то чаще всего это какие-то межличностные отношения, детско-родительские отношения и запрос на поддержку в конфликтных ситуациях.
– С какими запросами клиента вам нравится работать и есть ли такие, которые вызывают сложность?
Мне нравится целеполагание. Мне нравится, когда с человеком разрабатывается некий план действий, когда человек учится выбирать эффективные стратегии, когда он учится менять свое поведение, а потом можно увидеть, или же клиент сам делится тем, как это повлияло на его жизнь и насколько это оказалось эффективно.
Самая сложная тема для меня – это, наверное, насилие. Для меня, как, пожалуй, для любого другого человека, который сталкивается с проблемой насилия, это тяжелая тема. Грубо делить на нравится и не нравится, но мне тоже тяжело, потому что я живой человек, мой инструмент для работы – моя личность. С какими-то сложными темами мы все пропускаем через себя и самое сложное найти ресурс на то, чтобы не подключиться к этому, а быть именно профессионалом.
– Вы сказали, что вы работаете с 2011 года, за это время научились ли вы не пропускать какие-то тяжелые темы через себя или случается, что некоторые истории тяжело переживаете до сих пор?
Я живой человек, и я точно также могу давать клиенту обратную связь в виде и сочувствия, и любых других чувств, которые у меня рождаются, но при этом я сама иду на терапию к своему личному психологу, и сама точно так же в роли клиента получаю терапию и супервизию. Это тоже обязательный такой пункт работы специалиста.
– То есть даже психологу иногда нужен психолог?
Я бы даже сказала, что всегда нужен психолог, потому что наш инструмент должен оставаться острым, как рабочий инструмент в другой профессии. Он должен быть подготовлен, как ножницы парикмахера или как серп у жнеца. Точно так же психолог должен готовить себя, так как он работает собой, то себя нужно держать в порядке психологическом.
– Сталкивались ли вы с выгоранием и как с этим боролись?
Да, при высоких нагрузках, конечно, случалось. Был в моей жизни такой период, когда я не занималась индивидуальным консультированием. Я занималась только какой-то научной деятельностью и сама в это время проходила терапию, отдыхала, переключалась, и только потом вернулась снова к индивидуальному консультированию. Профессиональные навыки, которые мы получаем в учебе – это то, что позволяет критично относиться к себе, своей работе, что очень способствует тому, чтобы вовремя остановиться, сохранить себя.
– Можете ли вы составить типичный портрет вашей клиентки?
Сложно типировать людей. В Проект обращаются женщины старше 18 лет, и я работаю с ВИЧ-положительными женщинами, у которых либо уже есть дети, либо это беременные в настоящий момент или планирующие беременность. Чаще это женщины около 30 лет. Мне сложно выделить нечто среднее, типичный портрет. Все люди разные, истории разные и выборка тоже не очень большая конкретно сейчас в этом проекте.
– Вы сказали, что ваши клиентки – это преимущественно женщины лет 30, а обращается ли за помощью более старшая аудитория?
Женщины постарше не приходят на консультацию. У них нет такой культуры обращения к специалисту, к психологу. Более старшее поколение все-таки считает, что это все псевдонаука, что я как-нибудь буду выкручиваться сама, в том числе терпеть, в том числе искать, может быть, поддержки у своих подруг. Но к специалисту с этим не пойду, потому что вдруг стыдно, а вдруг я не в том свете окажусь, а, может быть, у меня не такая уж и проблема, о которой стоит говорить. Нет доверия, нет культуры, потому что это было другое время и другие ценности.
– Как терапия влияет на эмоциональное состояние и жизнь в целом?
Я, может быть, скажу такую немного банальную штуку, что психолог работает не только с эмоциональным состоянием, мы можем отследить не только динамику изменения в эмоциях, но это вообще влияние на всю жизнь нашего клиента. Многие клиенты, получив даже не долгосрочную какую-то терапию, но получив определенное количество консультаций, облегчив или сняв свое напряжение, могут менять свою жизнь кардинально. То есть это работа с ценностями человека, изменением образа жизни или места жительства, это бывают и изменения, которые касаются учебы, вплоть до того, что кто-то получает дополнительное образование и уезжает жить за границу, потому что он становится классным специалистом. Такие случаи за все время, сколько я консультирую людей, они есть, но сейчас с женщинами, с которыми я работаю, у нас все-таки краткосрочный курс. Как я уже говорила, по проекту, реализованному при поддержке фонда Потанина, мы можем позволить себе семь, плюс-минус пару консультаций. За это время женщины отмечают, что им легче стало понимать себя, самое главное, что им легче в настоящем принять какие-то изменения и быть более стойкими к разным ситуациям, реагировать, выбирать стратегии, которые эффективны в той или иной ситуации.
– Расскажите о своем самом трудном и самом успешном кейсе.
Я уже говорила ранее, что лично мне очень сложно работать с насилием. И когда ко мне обратилась женщина и сказала: «Я не знаю, как мне жить дальше, потому что я живу в одной квартире с мужчиной, вернувшимся из мест лишения свободы. Регулярно подвергаюсь сексуализированному и физическому насилию. Я никуда не могу деться. У меня нет другой жилплощади». Женщина была в разводе, она никуда не могла переехать, не было достаточно средств, и ей угрожал бывший муж расправой. Он говорил: «Мне не страшно попасть еще раз в тюрьму, но если ты уйдешь или обратишься в полицию, я тебя убью». Для меня это было очень сложным моментом работы с этим кейсом. К сожалению, я не знаю окончание этой истории, но с клиенткой мы дошли до того, что она все-таки все бросает, бежит в неизвестном направлении, чтобы он не мог ее найти, теряя работу, теряя социальные связи, просто спасая жизнь в кризисных квартирах. И дальше, к сожалению, я не знаю, чем это завершилось, потому что она должна была воплотить этот план. Больше на связь она не выходила, но я надеюсь, что с ней сейчас все хорошо.
Говоря про успешные кейсы, у меня как-то была клиентка, девушка, которая находилась в ремиссии, после долгого времени употребления психоактивных веществ. И она обратилась с таким запросом: она была не уверена в себе, она была довольно взрослая, но хотела учиться, хотела иметь какую-то профессию, потому что у нее было то ли 9, то ли 11 классов образования. Она говорила: «Я готова сейчас вложиться в то, чтобы получить образование». Ей повезло, что у нее были родители, которые готовы были ее поддерживать в этом.
И через несколько лет она просто написала мне: «Вы знаете, я получаю диплом, я получила высшее образование и у меня даже есть работа, на которой меня ценят. Моя жизнь стала совсем другой». То есть это не то, что я сделала что-то уникальное такое с ней, но ей, наверное, консультация помогла принять ее внутренние силы, принять себя, понять, что она способна на изменения, что она достойна того, чтобы эти изменения в своей жизни совершить. И ее намерение это сделать было подкреплено, она с этим ушла дальше в свою жизнь. И на тот момент, когда я получила обратную связь через несколько лет, мне было приятно и радостно знать, что она достигла поставленной цели.
– Часто ли вы получаете обратную связь от своих клиенток?
С какими-то ретроспективными историями, что прошло несколько лет – это единицы вообще за все годы. Это просто единицы, либо это люди случайно потом где-то встреченные – «О, а вы меня помните?» и там дальше человек рассказывает какую-то позитивную историю, что «Я решил с вами поделиться». Либо действительно человек вдруг осознал, что приобрел некую ценность, его жизнь изменилась и по тем или иным причинам и решил поделиться, такое тоже бывает. А в проекте, реализованном при поддержке Фонда Президентских грантов, у нас есть форма обратной связи и клиентки могут оставить свой комментарий после наших встреч. Например, мы договариваемся, что на данном этапе мы заканчиваем нашу работу, я высылаю клиентам ссылку на форму обратной связи, которая скорее для моего руководства, как оценка моей деятельности. Коллеги из других регионов бывает пишут: «Я к Вам на консультацию направляла клиенток наших и они сказали, что очень понравилось, и передавали вам большое спасибо». Конечно, приятно получать такую обратную связь, даже через третьи руки. Бывает еще такое, что клиентка говорит: «Вы знаете, я хочу вас порекомендовать своей знакомой на группе поддержки». Я это понимаю так, если человек хочет порекомендовать специалиста кому-то, то, наверное, он удовлетворен тем, что получил.
– Как убедить близкого человека пойти к психологу и нужно ли вообще это делать?
Обычно это же такая история, что мы говорим, пока у человека не сформировалась эта потребность, не нужно ему ничего навязывать. Вы можете дать ему контакт психолога, вы можете дать ему информацию о том, где получить эту помощь, но прийти и привести кого-то и сказать: «Слушай, тебе нужен психолог, я тебя привел. Давай ты сейчас будешь терапевтяться», – нет, так делать не надо.
– Каких ресурсов, по вашему мнению, не хватает психологам в работе?
Может не хватать каких-то профессиональных ресурсов, знаний в какой-то области, для этого человек может пойти обучаться. Может не хватать своих личностных ресурсов, но тогда понятно, что нужно идти на личную терапию. Потому что без ресурса ты не можешь выйти к клиенту. Наверное, необходимость постоянного обучения, постоянного совершенствования, постоянного пребывания в среде коллег и личная терапия – это все способствует тому, чтобы быть в ресурсе.
– Как вы думаете, чтобы бы было, если бы психологии не существовало?
Могло случиться такое во вселенной, что не существовало бы такого специального образования, но, тем не менее, мне кажется, что всегда бы нашлись люди, которые могли бы с помощью своего жизненного опыта, с помощью своих качеств, применяя какие-то наработанные свои методики, могли поддерживать, помогать другим людям. И они бы так или иначе занимались бы лечением душ. Но так как существует такая наука, как психология, так как существует все-таки люди, получившие профессиональное образование, так как это все есть, поэтому мы понимаем, что для того, чтобы качественно получить помощь хорошо все-таки обратиться к компетентному человеку.
– Что бы вы порекомендовали начинающим психологам, которые собираются работать с ВИЧ-положительными людьми? Какими качествами нужно обладать, чтобы стать хорошим специалистом?
Я, наверное, скажу так, что любой когнитивно сохранный человек, желающий стать специалистом в той или иной области, он может им стать, потому что практически все качества – это тренируемый навык. Гибкость, пластичность нашей психики позволяет человеку быть настолько многогранным и развиваться в разных направлениях, что только мы сами можем себя ограничить. Если есть нужда и человек видит цель, но не видит препятствий, и я считаю что, нет чего-то такого специфичного, что было бы недоступно.
Желательно получить дополнительное образование, иметь опыт общения в профессиональном сообществе и возможность получения дополнительных знаний, которые можно взять у общественных организаций, имеющих большой опыт работы с ВИЧ-положительными людьми. Нередко проводятся разные тренинги, обучающие программы, также существуют методические пособия, где люди уже поделились своим многолетним опытом. Остается только вот эти знания взять, принять, обучиться и идти с ними уже в жизнь, накапливать собственные терапевтический опыт, консультативный опыт и опыт общения с ВИЧ-положительными людьми.
––––––––––
Обращение к психологу – это не крайняя мера, к которой нужно прибегать лишь в исключительных случаях, а нормальное явление в жизни любого человека вне зависимости от его ВИЧ-статуса.
В рамках проекта, реализованного при поддержке Фонда Президентских Грантов и Фонда Потанина, для ВИЧ-положительных женщин из 8 регионов (Санкт-Петербург, Красноярский край, Ленинградская, Новосибирская, Самарская, Свердловская, Тюменская области, Республика Татарстан) доступны бесплатные консультации психолога. Подробнее о проекте, а также контакты специалистов, оказывающих помощь в указанных регионах, можно найти на странице проекта «Помочь вовремя: кризисная помощь ВИЧ-положительным женщинам с детьми».