«Я сидела на трассе и читала книжку»: история секс-работницы

ВИЧ-положительная секс-работница из Хабаровска рассказала о себе — откровенно, на грани, когда больше нечего терять. Нине — 34 года, из которых 17 она провела на трассе.
 
Координатор проекта «Здоровая мама — здоровый ребенок» Наталья Утровская побывала в Хабаровске, где встретилась с ВИЧ-положительной секс-работницей по имени Нина. Нине — 34 года, из них 17 она провела на трассе. Женщина рассказала о себе откровенно, на грани, когда больше нечего терять.
 
«…Невероятно хрупкая и трогательно симпатичная женщина сидит на скамейке около регистратуры краевого СПИД-центра Хабаровска. Её трясет мелкой дрожью — то ли от холода, то ли от страха, то ли с похмелья. Сюда она пришла на прием к гинекологу Татьяне Васильевне, которая сказала: «Киста у тебя такая, что нужна операция, срочно завтра утром в больницу». После разговора с пациенткой врач позвонила в организацию «Живи» и попросила её руководителя Инессу Романову помочь девушке. Мы и приехали в СПИД-центр, как говорится, «по вызову».
 

 
В эти дни я приехала в командировку в Хабаровск из Санкт-Петербурга. В рамках проекта «Здоровая мама – здоровый ребенок» я координирую, а точнее, администрирую работу равных консультантов и социальных работников в Хабаровске и Тюмени. Нина как раз и стала клиенткой проекта, что называется, у меня на глазах.
 
Мне удалось записать историю этой женщины, когда мы ехали в автомобиле с заявлением в полицию на «сутенера», избившего Нину в очередной раз. В пути у нас было время, и я попросила Нину рассказать о ее жизни, чтобы я могла потом написать о ней и о том, что происходит в жизни таких же девушек, как она, почему они выходят работать на трассу с самой ранней юности, и почему выйти из этой сферы так сложно.
 
Нина показывает мне свой телефон и sms-сообщение: «Солнышко. Я тебя убью, не сам, не своими руками».
 
Это пишет мужчина, который два года назад был её возлюбленным, затем стал сутенером, а теперь лишь следит за ней на трассе, забирает все заработанные деньги (из пяти тысяч в день оставляет Нине пятьсот рублей), бьёт, недавно вот сломал челюсть, а сейчас — два ребра.
 

 
— А почему ты ему отдаешь все деньги?
 
— Так он меня убьёт. Сколько раз я от него пряталась. Всё равно находит.
 
— И на что он их тратит? На наркотики?
 
— Нет. Зачем? У него семья есть. Жене, наверное, отдает. А когда мы с ним познакомились два года назад, он сказал, что меня любит. Я сегодня утром уже в полицию заявление на него написать решила, надоел он мне страшно (плачет), не могу так больше.
 
С шести лет Нина жила в интернате, родители умерли, «отец выпил как-то 100 грамм водки и не проснулся, а мать пьяная зимой замёрзла в сенях дома». Детей в семье было 8 человек. Сейчас трое сидят в тюрьме, двое еще в интернате, кто-то в психоневрологическом диспансере, кто-то умер. Нина не знает о судьбе своих братьев и сестер.
 
По дороге она рассказала, что в первый раз её изнасиловали еще в интернате — воспитанники постарше. Девочке было 7 лет. Насильников отправили в колонию. А дальше «был брат и другие, там же, в интернате. Я не думала, скрывать это или нет, само получилось. Я захожу в класс, а у меня кровь по ногам течёт, так учителя всё и узнали».
 
«После интерната я вышла замуж. Муж у меня был хороший, только я уже на трассе работала и от него скрывала это. А, у меня же сын есть, ему сейчас лет 14, наверное. У меня еще тогда ВИЧ не было. Но сифилис 4 креста был всегда, вот и у сына врожденный сифилис, он сейчас с отцом живет, не знаю, где.
 
Я когда со вторым мужем жила, не работала на трассе. Мы в деревню переехали, я там в поле работала, овощи собирала. Но муж спился, от туберкулеза умер. Я вернулась опять на дорогу, ну а куда еще идти. Образования у меня нет, родных тоже никого нет. Здесь тётка живёт, она меня в СПИД-центр привезла, вот я тут наблюдаюсь, прихожу каждые полгода, говорю, дайте мне таблетки, а мне говорят, что еще рано.
 
— А клиенты часто просят работать без презерватива?
 
— Да, часто. Я им про ВИЧ не говорю, а то могут побить. Доплачивают пятьсот рублей и всё. У меня есть и постоянные мужчины, которые всегда приезжают. Иногда даже бывает так, что я в машине с одним работаю, а за ним уже другой в очереди стоит. Вообще я много работаю. «Этот» (сутенер) выгоняет меня и в дождь, и в холод, и во время месячных. Ему всё равно, как я себя чувствую. Летом хорошо. Я вообще читать люблю. Раньше брала книжку, садилась на трассе и читала. А что, на машины, что ли, смотреть? Подъезжали, спрашивали: про что читаешь? А я отвечаю: про любовь».
 
И Нина сама рассмеялась над своей шуткой. Вообще она оказалась на редкость оптимистичной и веселой девушкой, про таких говорят «легкая в общении», возможно, именно это в ней клиентам и нравится. Нина считает, что у нее есть подруги, с которыми она вместе стоит на нескольких «точках» каждый день, и если потребуется доказывать в полиции, что сутенер её избивал, то все, как одна, готовы это подтвердить, потому что «все девчонки ко мне хорошо относятся».
 
Я всё-таки еще раз вернулась к презервативам и спросила, где Нина их покупает.
 
«Я покупаю на бензоколонке. 8 рублей штука. Вообще они всегда у меня есть. «Этот» недавно орал пьяный на меня, что я «спидозная», плевал на меня, а потом спал со мной.
 
— А где ты живешь сейчас?
 
— У папы.
 
— У какого папы???
 
— У меня крёстный есть. Я его так называю. Его дочка тоже, как я, работает, только дома. Мы с ней познакомились. Она на первом этаже живет, а её папа на втором. Я как-то пришла ему помочь и осталась у него жить. Он мне, как папа. Хороший очень. Он один меня любит».
 
На следующий день утром Нина уже пришла в городскую больницу, её положили на отделение гинекологии, готовили к операции. Киста обволокла заднюю стенку матки, без последствий убрать новообразование будет сложно. Врачи сказали, что попробуют, но, скорее всего, во время операции удалят матку и единственную оставшуюся трубу с яичником. Детей больше никогда не будет.
 
Нина только пожала плечами, когда сказала нам об этом в больнице. Инесса и я приехали навестить её на следующий день, привезли всё необходимое. Папа приезжал, привез стоптанные тапочки и брюки.
 
Мы снова разговорились. Очевидно, Нине не хватает простого человеческого общения, разговоров о жизни, ей хотелось поделиться чем-то хорошим, а было нечем, поэтому мы стали с ней просто мечтать: о том, что у нее живет в Санкт-Петербурге тётя, которую Нина хочет найти, или о том, что можно уехать из Хабаровска в Приморский край, там, где её никто не знает, найти работу в магазине продавцом, снимать комнату и найти новых друзей. Инесса предложила Нине конкретную помощь, как можно выйти из этого мрака и перестать оказывать секс-услуги. Она обещала сразу после больницы забрать Нину в пригородный дом при протестантской церкви, где её никто не найдет и она сможет начать новую жизнь.
 
«- Я вчера, после того как сходила в полицию, пошла еще вечером поработать. Устала очень.
 
— А зачем ты туда опять пошла?
 
— Ну, у меня денег совсем не было».
 
Наркотики Нина не употребляет. Говорит, что раз в неделю выпивает литр водки и тогда начинает «хулиганить». Несколько раз она пыталась уйти из жизни. Резала вены. Однажды её остановил какой-то человек, когда Нина вышла на крышу высотного дома.
 

 
«А вы еще придете? Принесите мне книжки. Мне нравится про людей читать, особенно про историю, про войну»…
 
Спустя три недели Инесса написала мне, что операцию Нине сделали, и удалось сохранить все органы, затронутые новообразованием, удалив аккуратно кисту. В данный момент Нина переехала в Приморский край, живёт среди протестантов, учится принимать помощь и говорит, что так, как сейчас, ее никогда не любили».
 
Автор: Наталья Утровская.